Я знал, что мы намучаемся в этой командировке.
Заканчивался промозглый декабрь с температурой чуть выше нуля. Погода не заладилась с самого утра - в липком сером тумане временами моросил дождь. Но напарник-фотограф радостно потирал руки: "Самая подходящая для фотографии погода, самая подходящая..." Стекла его круглых очков поблескивали, борода растрепалась. Моего спутника восхищали проселочные дороги с холодной водой в колеях, отражающие бесконечное серое небо. Скучные однообразные поля, ветлы и голые акации, призрачными пятнами темнеющие в тумане. Он старался разглядеть села, проползавшие тут и там по обе стороны дороги, мокрых ослов, укрытых грубыми попонами и крутые Траяновы валы. В этой пейзажной скуке Напарник видел высшую поэтику фотографии. О монастыре с одиноким монахом он не думал - Юрвич, то есть, я, как всегда, что-нибудь напишет. Но что напишет? Двести километров автобусом в один конец, а где тот монастырь - непонятно. Одно из вечных неконкретных заданий редакции: поезжайте, на месте разберетесь.
Перед поездкой Напарник все-таки позвонил в митрополию. Митрополия отмахнулась: на юге нет монастырей, тем более с одним монахом. Отмахивалась она вежливо, мужским голосом. Видимо уже сталкивалась с настырностью журналистов.
- Подождите, - заторопился фотограф, - у нас информация...
- А у нас список. В нем нет монастырей на юге. Хотя поищите, может найдете. Всего хорошего.
- "Может найдете"! Темнят они что-то, - заметил напарник. - Тебе не кажется?
Мне казалось. Но редактор настаивал. Он решил: одинокий монах - замечательная получится статья к Рождеству. А оно не за горами. Потому поехали - в туман, моросящий дождь и слякоть.
О монастыре узнавали в местном городском храме. Он оказался неожиданно большим, пустым, гулким и холодным. Высоко вверху через окошки купола сочился на роспись свет серого дня.
Рыхлая пожилая женщина, продававшая на входе свечи и другую церковную атрибутику, ничего не знала о монастыре одинокого монаха и, шаркая оттекшими ногами, поплелась за батюшкой, вдруг он знает. Напарник, задрав голову, разглядывал фрески и сопел в бороду. Я молча глядел на стопки тонких церковных свечей - мы приехали в монастырь одинокого монаха, а его, похоже, нет - ни монаха, ни монастыря. Что я скажу в редакции?
Минут через пять женщина привела батюшку. Он, плотный, круглолицый, с густой черной бородой, глядел на нас с веселыми любопытством и слегка смущался.
- Монастырь с одним монахом? - переспросил он. - Нет, в нашей митрополии такого нет.
Зря меня не насторожило это "в нашей митрополии".
Было заметно, что батюшке неудобно, особенно после того, как мы представились журналистами и показали удостоверения, а он ничем нам помочь не мог.
Напарник успел отвлечься на роспись стен, к нему вернулось обычное подвижно-приподнятое настроение. Он шустрил по церкви, восклицал, восхищался, фотографировал, чем привлек батюшку. Священник захотел как-то скрасить нашу неудачу с одиноким монахом, и повел Напарника за сверкающий позолотой иконостас - фотографироваться в золоченных одеждах для богослужения.
Женщина, продававшая на входе свечи и иконки, отлучилась, я ждал фотографа возле ее прилавка в пустом холодном храме. Разглядывать иконы не хотелось. Я не подумал о запасной теме и не знал теперь, что делать. Невозможно вернуться в редакцию с пустыми руками. "Ладно, - успокаивал я себя, - вернется напарник, что-нибудь придумаем".
Что придумаем?
Продолжение:
II Туманный монастырь. Там аэродром http://proza.ru/2020/12/13/1796
III Туманный монастырь. Загадочный диакон http://proza.ru/2020/01/08/1176
IV Туманный монастырь. Дорога http://proza.ru/2020/01/01/1532
V Туманный монастырь. Вместо одинокого монаха http://proza.ru/2020/12/15/1001